Человек боя [И возмездие со мною] - Василий Головачев

– Что? – не понял Корнеев, наклонившись к нему.

– Это стихи… я вспомнил… у меня друг – поэт, у него есть такие строки:

С волками выть по-волчьи не привык,

Хотя всегда отчаянно кусался.

Я под ударами не сдался и не сник,

И сквозь флажки, израненный, прорвался…

– Хорошие стихи, в самую точку. Но нам пора рвать отсюда когти. Куда мы теперь, Кириллыч? На Воропаева?

Словно в ответ, с окраины Жуковки донеслись отчетливые щелчки, поодиночке и сериями, похожие на выстрелы. Впрочем, это и были выстрелы – пистолетные и автоматные. Жителям города, еще не пришедшим в себя от стрельбы в самом центре, в районе Дома культуры, предлагалось стать свидетелями еще одной крутой разборки.

– Это у нас? – прислушался к выстрелам Корнеев.

– Крутов! – сцепил челюсти Ираклий. – Дубневич со своими волкодавами поехал туда…

– Ну и что? Не собираешься же ты в таком состоянии мчаться на помощь?

Стрельба стихла. Прошла минута, другая, третья, однако ночная тишина больше не нарушалась ни одним звуком. Ираклий и майор посмотрели друг на друга и двинулись прочь от здания ДК, в котором недавно разыгралась кровавая драма. Оба понимали, что остались в живых лишь благодаря капризу судьбы, но хватит ли им сил и везения, чтобы покинуть Брянщину и добраться до столицы, не знали.

Жуковка

Он шел по березовой роще, не ощущая ни рук, ни ног, веселый и довольный, и вслушивался в голос Елизаветы, напевающей что-то себе под нос, собирающей цветы и то и дело исчезающей впереди. Стволы берез буквально светились белизной, лучи солнца пронизывали рощу насквозь и превращали ее в лучезарный храм природы, прекрасней которого не было ничего на свете. Егор шел-плыл в невесомости и тишине, улыбался своим мыслям, эйфорическому состоянию счастья и беззаботности и все никак не мог догнать летящую впереди фигурку. А потом откуда-то потянуло холодом, сыростью, гнилью, солнце скрылось за иссиня-черной мрачной пеленой туч, и эйфория кончилась. Тревожное чувство потери заставило Крутова оглядеться, и он вдруг с ужасом понял, что неизвестно каким образом зашел в ядовито-зеленое мшистое болото.

– Лиза! – крикнул он. – Вернись! Ли-и-за-а!..

– За-а… за-а… за-а… – отозвалось со всех сторон гулкое эхо.

В ответ послышался далекий крик:

– Его-о-ор!..

– Иду! – рванулся на голос Крутов. – Стой на месте, не двигайся! – и обнаружил, что впереди расстилается черно-зеленая топь с редкой россыпью кочек. Запрыгал по кочкам, как заяц, хватаясь за искривленные стволы осинок и березок, увидел за очередным островком мелькнувшее белое платье и прыгнул туда изо всех сил, уже осознавая, что не дотянет…

– Его-ор!..

Гулкий удар тела о маслянисто-ржавую поверхность, гул потревоженной трясины, темнота, булькающая очередь пузырей из носа и рта…

– Лиза! – хотел крикнуть Крутов, но вместо этого изо рта вырвалась еще одна очередь воздушных пузырей. Топь сомкнулась над головой, дышать стало нечем, в легкие хлынула черная мерзкая жижа…

Он подхватился на кровати и некоторое время не мог понять, где находится и что с ним. Огляделся. Небольшая комнатка с беленными известкой стенами, окно с занавесками, выход в соседнюю комнату, также занавешенный портьерой, побеленный задник настоящей русской печки, тишина. Эта комнатка так напоминала спальню в родном доме, что Егор даже приготовился позвать Осипа, однако вовремя остановился.

Шевельнулась голубенькая, в белый горошек, штора, в комнату заглянула мужская голова.

– Вы проснулись? Как себя чувствуете?

– Нормально, – сказал Крутов хрипловатым голосом, расслабился, – сон дурной приснился. Который час?

– Десять с минутами. Ужинать будете?

Егор подумал.

– Буду.

Голова скрылась. Она принадлежала одному из охранников Федотова, и находился Егор в его доме на улице Воропаева. Минут пять лежал расслабленный и безвольный, вспоминал странный сон, отчаянный крик Елизаветы, нырок в болотную трясину, ужас удушья. Вероятно, таким образом подсознание реагировало на трагедию положения. Лиза оставалась в руках «вивисекторов» психотронной лаборатории, и один бог знал, каково ей там.

Не раньте ангелов словами.Они открыты, словно дети.Дарите ласку им. За нейИ сходят к нам созданья эти…

Скрипнув зубами, Егор встал, сделал несколько упражнений, поднимающих тонус, глотнул ерофеича, переждал метаморфозу превращения в великана, поддерживаемого всей Вселенной, и на кухне появился уже бодрым и голодным, как волк: ерофеич не только «ремонтировал» психику и энергетику организма, но и усиливал аппетит.

– От вас позвонить по межгороду нельзя?

– Вообще-то нельзя, – улыбнулся симпатичный молодой человек с длинными волосами, собранными в пучок на затылке, и ямочками на щеках; звали его Олегом. – Но если очень хочется, то можно.

Олег принес из сеней толстую, как полено, трубку телефона с окошком дисплея и рамкообразной антенной.

– Выход на спутник. Звоните, только не долго. Наши частоты сканируются, не хотелось бы лишний раз «светиться».

Крутов в сомнении повертел необычный телефон в руках, потом все же набрал номер. Саша Зубко отозвался почти тотчас же, будто ждал звонка:

– Командир?! Лукич? А мы тут только о тебе говорили…

– Кто – мы?

– Костик, Марат… день рождения справляем, мне тридцать стукнуло.

– Ах, елкин лес! – Крутов шлепнул себя ладонью по лбу. – Я ж совсем запамятовал… Поздравляю! Желаю достичь всего, чего ты еще не достиг, главное – поставить цель. Потребность ставить цель еще сохранилась?

– А как же, – засмеялся Александр. – Желаю стать директором конторы. Пока ты там в своих лесах грибочки собирал, мне подполковника кинули, так что я теперь занимаю твое место.

– Поздравляю, – еще раз сказал Крутов, не видя в назначении ничего удивительного. – Это очень кстати. Мне может понадобиться помощь команды. Сможешь организовать?

– Что случилось, командир?

Крутов слабо улыбнулся на это упорное «командир»: Саша давал понять, что ничего не изменилось, что он готов снова стать заместителем командира «Витязя», вернись Егор в службу, и всегда готов помочь. На этого человека можно было положиться как на самого себя.

– В двух словах не расскажешь. В здешних лесах окопалась одна сволочная кодла, терроризирующая местное население, надо свести все ее возможности к нулю.

– Понял, Лукич. Когда мы тебе будем нужны?

– Может, уже завтра, я еще позвоню. Как ты доложишь начальству, зачем и куда убываешь?

– Это моя забота. Команде нужен тренинг на «натуре», так что не переживай. Откуда ты звонишь?